Июль 1917 — первая реальная проба сил большевиками.
Июль 1917 — жаркое время потрясений
«Июль 1917 года в Петрограде сопровождался большими политическими потрясениями. Июньское наступление на фронте провалилось, и теперь части русской армии отступали. Временное правительство пыталось укрепить фронт солдатами, месяцами «отсиживающимися» в столице и воевать, само собой, давно не желающими.3 июля Первый пулемётный полк направил своих делегатов в Кронштадт, призывая матросов вместе с ними двинуться на Петроград. Большевики, узнав о начале массовых волнений в воинских частях, предприняли попытку провести через Совет резолюцию о необходимости передачи полной политической власти Советам. Керенский же днем 3 июля, как военный министр Временного правительства, выехал на неумолимо откатывающийся назад фронт. Там с некоторым опозданием он получил известия о петроградских событиях.
Июль 1917. 4-е июля
4 июля 1917-го вооруженная, но никем не управляемая толпа из десятков тысяч человек прошла по Троицкому мосту, Садовой улице, Невскому проспекту и Литейному проспекту, двигаясь к Таврическому дворцу. С балкона особняка Кшесинской Ленин среди других ораторов произнес речь. На углу Литейного проспекта и Пантелеймоновской колонна матросов подверглась пулеметному обстрелу из окон одного из домов; трое были убиты и более десяти человек ранены. Матросы, двигаясь в колонне, стали беспорядочно стрелять из винтовок во все стороны. Некоторые историки считают, что столкновения были спровоцированы большевиками, другие это мнение яростно опровергают. Историк А. Рабинович пишет, что изучение всего объёма противоречащих друг другу газетных сообщений, документов и воспоминаний позволяет думать, что, скорее всего, в вооруженном столкновении в равной мере повинны «все — воинственно настроенные демонстранты, провокаторы, правые элементы, а подчас и просто паника и неразбериха». Мародеры сразу начали грабить частные квартиры на Литейном проспекте и Жуковской улице, магазины Гостиного и Апраксина двора, Невского проспекта и Садовой улицы. К середине дня площадь перед Таврическим дворцом заполнилась многотысячной толпой солдат семи полков петроградского гарнизона, кронштадтских матросов, рабочих Путиловского завода и Выборгской стороны. Собравшаяся толпа не управлялась никем: ни Советом, ни штабом округа, ни большевиками. Толпа стала бесчинствовать в Таврическом дворце. В итоге верные Временному правительству войска в ходе недолгой перестрелки разогнали бунтовщиков на Литейном мосту, а толпа у Таврического быстро разбежалась сама.
Июль 1917. 5-е июля
В основном, июльские беспорядки к полудню 5 числа уже были подавлены. Отдельные шайки кронштадских матросов, в отличие от основной их массы, оставшиеся в Питере, еще куражились на улицах города. В центре Петрограда попадались небольшие кучки рабочих, желающих «поучить буржуев». Они бродили в районе Невского, Садовой и Морской улиц, при встречах друг с другом они почему-то осыпали друг друга угрозами и ругательствами. Потом начиналась бесцельная стрельба, кто начинал ее первым, не представлялось возможным выяснить. 6 июля 1917-го в столицу вернулся Керенский. Стали также прибывать войска, вызванные с фронта. 10 июля Керенский возглавил новый состав Временного правительства, которое перебралось из Мариинского дворца в Зимний.
Июль 1917. Промежуточные политические итоги
Можно сказать, что события июля были инспирированы безответственными, крайне левыми большевистскими, анархистскими, либо вообще полууголовными элементами. Никакого сознательного «революционного энтузиазма» солдатских групп, больше озлобление, которое выливалось в погромы магазинов и беспорядочные перестрелки различных неорганизованных групп. Всего 4 июля погибли до четырех сотен человек. Были непонятны цели происходящего, кто именно допустил вспышку насилия и очередное буйство толпы, которое вылилось в убийства и грабежи.
После июльских выступлений отрицательное отношение жителей Петрограда к социалистам и в первую очередь к большевикам достигло максимума. Ленин и Зиновьев 10 июля без санкции ЦК партии большевиков, который в тот момент считал, что они должны были явиться в суд по предъявленному политическому обвинению и использовать его как трибуну для пропаганды, скрылись на финской территории в Разливе.
После июльских событий население дружно перестало мечтать о «свободе». Ухудшение продовольственного снабжения, инфляция, рост цен на продовольственные и промышленные товары, начинающаяся разруха рассеивали оптимистические иллюзии. Отношение к труду становилось еще более прохладным, многие не являлись на заводы и в учреждения.
В провинции драматические события в обеих столицах и в некоторых крупных городах воспринимались с насмешливым равнодушием, вполне типичным для русской жизни.
В середине лета солдаты-дезертиры добрались и до провинциальных городов. Вот как описывает их современник: «Кто в сапогах, кто в башмаках, кто в туфлях, кто в лаптях, а кто и босиком… нечесаные и небритые, они походят на орду каких-то заблудившихся дикарей, не могущих сообразить, кто они и что им нужно» » .
Газета Петрограда о событиях июля 1917
В газетах и журналах («Заговор большевиков, черносотенцев и немецких агентов в Петрограде», «Заговор против русского народа», как гласили заголовки «Огонька») Ленин и большевики стали главной мишенью политической сатиры. Возобладала мысль, что большевизму никогда уже не подняться после скандального поражения в начале июля: «Большевики завтра могут интересовать только юмористов». На основе мифа о Распутине появились стереотипные отождествления с ним Ленина: «Бедный наш русский народ! Сначала навязали нам Распутина, теперь Ленина. Один другого стоит». О Ленине слагали анекдоты и фельетоны, рисовали огромное количество карикатур на него. «Петроградский листок» опубликовал даже такое четверостишие:
Где Ленин, вождь отборной дряни,
России давший бездну зла?
Гарун бежал быстрее лани,
Быстрей, чем заяц от орла.
Собственно, Владимир Ильич по поводу своей упомянутой в стишке дружины и сам высказывался впоследствии весьма нелицеприятно и, как обычно, прагматично. В том смысле, что в большевистской партии «на сто человек порядочных, девяносто негодяев», а «иной мерзавец может быть для нас именно тем и полезен, что он мерзавец»*.
* текст выделенный кавычками является фрагментом книги «Недоля» Дмитрия Рахова
Читать далее: