Уважаемые читатели! Я начал выкладку моей книги «Недоля.Возвращение» на Целлюлозе. Все мои книги там доступны для вас по ссылке https://zelluloza.ru/register/1053188/

Николай Ежов и супруга со своим светским салоном

Николаю Ежову как наркому полагалась просторная квартира. И она, так же как и потом «наркомовская» дача в Мещерино после  женитьбы Николая Ежова на Суламифь стала «светским салоном», где гостей ожидал богато сервированный стол (неважно, что в стране именно в это время миллионы погибали от голода!), хорошая выпивка и непринужденная обстановка.  Ежовы, как явствует из замечания его жены, активно искали «друзей». Друзей, подобных «клиентам» в Древнем Риме у богатых патрициев. Искали «клиентов» среди интеллигенции, которые делали бы честь их «салону» своей известностью. Из воспоминаний жены поэта Осипа Мандельштама Надежды: «В тридцатом году в крошечном сухумском доме отдыха для вельмож, куда мы попали по недосмотру Лакобы (большевистский руководитель Абхазии – Д.Р.), со мной разговорилась жена Ежова: «К нам ходит Пильняк, — сказала она. — А к кому ходите вы?» Я с негодованием передала этот разговор Осипу Михайловичу, но он успокоил меня: «Все «ходят». Видно, иначе нельзя. И мы «ходим». К Николаю Ивановичу»».

«Николай Иванович», тезка Ежова, это Бухарин, звезда, которого стараниями вождя  тогда неуклонно шла к закату. А Николай Ежов был звездой восходящей – кровавой звездой, намеченной к совершению жуткой бойни ни в чем не повинных людей.

Писатель Борис Пильняк был не единственной «добычей» четы Ежовых. Михаил Кольцов, знаменитый публицист и редактор журналов «Крокодил» и «Огонек», тоже попал в орбиту Ежовых во второй половине 1930-х гг.

Среди гостей были писатель Серебряков, режиссер Сергей Эйзенштейн, певец Леонид Утесов, детский поэт Самуил Маршак, знаменитый летчик Валерий Чкалов, литературный критик и литературовед Воронский, партийные и государственные функционеры Эйхе, Пятаков, Косарев, секретарь Сталина Поскребышев, с женой которого Суламифь даже подружилась.

Суламифь  роскошно обустроила дом в Мещерино – везде ковры и картины. По даче гуляли выписанные ею павлины.  На даче Ежова были кинотеатр и теннисный корт.

«Только подумайте, — качал головой Бабель, – наша девушка из Одессы стала первой дамой королевства!». А вот понимающие ситуацию острым женским чутьем супруги других высокопоставленных руководителей, хорошо зная что в этом королевстве пустующее место первой дамы занимать было по умолчанию запрещено, называли ее «Стрекоза». Имелась в виду та самая «попрыгунья-стрекоза, что лето красное пропела…» и далее по тексту баснописца.

Она всегда одевалась по последней моде, эта стильная советская «светская львица». Ценные вещи — наряды Суламифь, по «наркомовской» традиции тех лет, были скрупулезно перечислены потом в протоколах обыска квартиры и дачи Ежова: пять меховых женских шуб, больше сотни платьев, десятки кофточек и шляп. Еще в протоколе упоминались многочисленные картины, ковры и украшения.

Николай Ежов и Суламифь усыновили ребенка

Своих детей у Ежовых не было, зачем светской даме Суламифь подвергать себя «неудобствам» беременности и родов? Летом 1936 года они взяли из подмосковного детдома девочку-сироту Наташу. «Он был потрясающим отцом. Я же все помню, как он и коньки мне двухполозные своими руками сделал, в теннис играть научил, в городки. Все для игры в крокет соорудил, эти лунки, на подмосковной даче в Мещерино, где мы жили, чуть ли не сам копал. Он со мной занимался очень много. Я у него была отдушина какая-то», — вспоминала потом выросшая уже в совсем  других детдомах Наталья.

Вот только интересно, в чистой ли гимнастерке Николай Ежов возвращался домой, отдохнуть и поиграть с приемной дочкой после допросов и расстрелов? Не забывал ли, как раньше, смывать кровь своих жертв с одежды или специально переодевался? А может, чтобы не пачкаться в процессе работы, кто-то из штатных палачей, Блохин или Маго подарил ему для работы «фирменные» палаческие кожаные краги и фартук?

Собственно, и у Чикатило были собственные дети…